Полгода Дмитрий жил в рабочем общежитии. Нехорошо ему там показалось. Известное дело молодёжная стройка. Пер-вое время с начальством у него ... отношения, рабочие... с гонорком некоторые. Но верит: лучшее впереди. Впрочем, и теперь есть кое-что: зарплата северная, гостинку получил. Лод-ка моторная у него. Друзья. Есть среди них и молодые специа-листы в юбках. Дмитрий уже почти готов приступить и к мон-тажу собственной семьи, но ему как-то ещё страшновато. Надо, чтоб всё случилось само собою...
И вот на севере, на шестидесятой параллели, молодой ин-женер, мастер монтажного участка ходит по строительной пло-щадке в каске набочок. А на рукаве куртки эмблема золотом: строительный кран на фоне восходящего солнца. Да-да, непре-менно восходящего. Такая эмблема, как штандарт, говорит о причастности её владельца к особой когорте строителей -монтажникам.
Фотография у него есть того времени: на фоне огромной реки он молодой, широкоплечий, улыбающийся. Или среди скал. Лыжи широкие на ногах, ружьё на плече. Шапку снял тепло ему. Во рту папироска, а на поясе большой охотничий нож. Случись что, постоять за себя может...
Студента Дмитрия Сидорова учили: страна шагает семи-мильными шагами, правительство нацеливает строителей на прогрессивное. Прилежно он писал в конспекте и о моральном кодексе строителя коммунизма. Писал, но мало верил «шагам» и «кодексу...». Хотелось ему карьеры после института. Баналь-ного роста по службе желал молодой инженер. Это чтоб ему зарплата была побольше, квартира попросторнее. Машину хо-тел купить (видимо, и в этом проявился изъянчик в воспита-нии). Не дело мне, думал он, в тепле сидеть, штаны в конторе протирать. Попросился на север, на большую стройку, подшеф-ную комсомолу и под контролем ЦК. Верил-не верил, но был и пафос: «Плотину строим, энергию в Европу бросим».
Странно это было слышать от человека, имеющего образо-вание. Видно, плохие у него были учителя по марксизму. Эпю-ры, наверное, хорошо чертил, по большим формулам их рас-считывал. .. А толку? Вот и сиди теперь в деревне (автолавка по четвергам, если погода позволит), подпирай затылком навес у крыльца. Собирай слюни в ладонь. Плохо, как же плохо в ста-рости неучам... 120
Ивотнаэтом фоне, фонемерзости запустения, сидитнакрыль-це старик. Он дремлет, откинув на столбик голову; рот приотк-рыт, а в нём несколько зубов. Вероятно, пародонтозных. Запа-шок от него... Есть-есть, чувствуется. Рукой слюну с бороды сотрёт, а руку о пальто. Иногда очнётся от дрёмы забор-мочет, вспоминать что-то там начнёт. А было, об Ильиче выра-зился дурно: «Кухарки не могут управлять государством. Не дано! Экую ты хреновину придумал, Ильич. Созидателя нашёл». Ещё и посмотрит в угол двора, куда помои сливает.
А он пол в доме перестал мыть, а потом и подметать. Пау-тинка по углам, сажа на стенах в тот год, когда воротник его рубашки стал как накрахмаленный. Известь с потолка на его голову сыплется. В подполье, по углам, овощи догнивают, а рядом со скользкой лестницей скользкий мешок с давней картошкой. А ведь и прошло-то каких пять-шесть лет...
Заметили некоторые: жилой дом стареет одновременно с хозяином. На связь между ними более прямую, невидимую многим намекают. Случайно ли, дом у Дмитрия Петровича начал осыпаться по углам в тот год, когда он летом пальто стал носить? А то ещё и в валенках летним днём выйдет. В тот год дом и сделал реверанс в сторону Больших Проектов. От зава-линки доски отвалились, туалет наклонился, заплата из железа на крыше топорщится, на ветру погромыхивает. Хорошо бьёт по крыше листом ветер северный. Лебеда во дворе у него су-хая, высокая, шумит горделиво.
ки с иностранным словом не стало видно. Городские слова не вспоминал, стал говорить «картошка».
Но скоро обул Сидоров валенки, ватные штаны ему полю-бились. Летом стал носить глубокие калоши, удобные ему те-перь. Куда-то шарф его цветастый подевался, вязаной шапоч-
В тот год дом побелил, пол покрасил, весной энергично ого-род вскапывал. Осенью урожаем картофеля (он так и сказал: «картофеля») хвалился. Поправил забор. Он так и говорил: за-бор, а не заплот, как это принято в деревне Большая Шнуров-ка. Слышали пилой работал, молотком стучал. Говорила потом одна старушка: имел специальную тряпку для мытья полов.
Первую зиму Дмитрий Петрович ходил по-городскому в ботинках, куртка у него тёплая, с нашивкой на рукаве. Шею укрывал цветастым шарфом, видели по весне на нём вязаную шапочку, какие любят спортсмены-лыжники. Иногда слова го-ворил городские.
Деревенские начали интересоваться. Старик ответил: да, пенсионер; с севера, где работал на стройке. Подошло еще не-сколько местных, а это, считай, собралась вся деревня, и при-езжий сообщил, что есть у него дочь, есть внучка. Ничего не сказал о своей старухе. Фамилия у него Сидоров. Жить он будет здесь... всегда. Причём сказал это не бодро. Он ещё посмотрел далеко, потом перевёл взгляд на тех, кто рядом. Скорее, скользнул по ним взглядом и закрыл глаза. Деревенс-кие стали расходиться, понимая, что по случаю знакомства им ничего не будет.
пал дверью, ставней. Занёс большой узел, чемодан и баул, ка-кие были у городских лет тридцать назад, и вышел проводить машину. «Ну, отец, давай, напутствовал молодой шофёр, держи хвост пистолетом». Он завёл мотор и стал буксовать в обратную сторону. Глушитель ещё звонко стрельнул, напоми-ная о проблеме. Приезжий смотрел вслед печально возмож-но, не понаслышке он был знаком с «поздним временем». А когда машина исчезла за близкими березами, он привалился спиной к столбу ворот и стал смотреть вдаль.
Из кабины тяжело вылез старик, разогнулся, потёр спину в том месте, где бывает радикулит, и стал показывать подошед-шим мужикам бумагу на покупку дома. Пошёл во двор, похло-
В кабине сидел старик, одетый по-городскому Бритое лицо, светлая рубашка и галстук говорили о другой среде его обита-ния, нежели деревня Шнуровка, пусть и Большая. Поскользив, машина боком въехала в деревню и остановилась у дома, года два пустующего. Перед тем как заглохнуть, мотор хорошо стрельнул глушителем, что говорило о «позднем зажигании». Видимо, водитель еще неопытный, если пренебрегает «регули-ровкой времени». Вот и бабахнул глушитель в сторону идущих следом аборигенов.
В стране пробуксовывала перестройка, а в Большую Шну-ровку, буксуя, въезжала машина. Она скользила с дороги под уклон, разбрасывая в разные стороны грязь, чем ещё более напоминала «пробуксовку».
Километрах в двадцати пяти, а может, и тридцати (это как повезет) от райцентра со странным названием Большие Про\екты находится деревня Большая Шнуровка. Еще недавно отделение колхоза «Имени тринадцатого партсъезда». Домов пятнадцать в деревеньке, крепкой некогда, а теперь заметно присевшей и кланяющейся в сторону «Проектов» и «Парт-съезда».
...трясется земля,.. она не может носить: служанку, когда она занимает место гос-пожи своей.
Служанки (Владимир Селянинов 2) / рассказы / Проза.ру - национальный сервер современной прозы
Комментариев нет:
Отправить комментарий